Муравьи - Страница 29

Они сближают свои усики. Мысли текут, соединяются. Происходит взаимный обмен. Каждый мозг действует как транзистор, который передает полученное электрическое сообщение дальше, обогатив его. Подобное объединение трех муравьиных разумов дает результат, качественно превышающий их таланты, просто взятые вместе.

Но волшебство вдруг нарушается: № 103683 замечает посторонний запах. У стен есть усики. Точнее, двое усиков, виднеющихся у входа в жилище самки № 56. Кто-то их подслушивает…

Полночь. Прошло два дня с тех пор, как Джонатан ушел. Люси лихорадочно расхаживала по гостиной. Она вышла взглянуть на Николя, спящего сном праведника, как вдруг что-то остановило ее взгляд. Спички. Интуиция подсказала ей в эту минуту, что, разгадав загадку со спичками, можно приоткрыть завесу тайны над подвалом. Четыре равнобедренных треугольника из шести палочек…

«Надо думать по-другому, если думаешь как обычно, ничего не получится», — повторял Джонатан. Люси взяла спички и вернулась в гостиную, где долго колдовала над ними. Наконец, совершенно вымотанная тревогой, она отправилась спать.

В эту ночь ей приснился странный сон. Сначала она увидела дядю Эдмона, или, по крайней мере, человека, похожего на того, кого описывал Джонатан. Она увидела длинную очередь, вытянувшуюся среди каменистой пустыни. Мексиканские солдаты охраняли очередь и следили за тем, чтобы «соблюдался порядок».

Вдали виднелся десяток виселиц, на которых вешали людей. Когда несчастные недвижимо повисали, их снимали и вешали новых. И очередь продвигалась…

За Эдмоном стоял Джонатан, за ним она сама, за ней — толстый господин в крошечных очочках. Все приговоренные к смерти как ни в чем не бывало спокойно разговаривали.

Когда, наконец, им надели на шеи веревки и вздернули их, всех четверых рядышком, они по-дурацки застыли в ожидании. Дядя Эдмон первым решился заговорить, охрипшим (не без причины) голосом:

— Ну и что мы здесь делаем?

— Не знаю… живем. Мы родились, поэтому стараемся прожить как можно дольше. Но сейчас все подходит к концу, — ответил Джонатан.

— Мой дорогой племянник, ты — пессимист. Конечно, мы повешены и окружены мексиканскими солдатами, но это лишь превратности судьбы, всего лишь навсего. Кстати, и из этого положения, несомненно, есть выход. Вы хорошо связаны сзади?

Четверо висельников поерзали в своих веревках.

— Нет, — сказал толстый господин. — Я сумею освободиться.

И он избавился от веревок.

— Теперь развяжите нас.

— Но как?

— Раскачивайтесь, как маятник, пока не дотянетесь до моих рук.

Толстый господин стал извиваться и постепенно превратился в живые часы с маятником.

Когда он развязал Эдмона, тем же способом освободились от пут все остальные.

Тогда дядя сказал: «Делайте, как я!» — и маленькими прыжками, каким-то образом держась шеей, стал передвигаться от веревки к веревке, к последней виселице в ряду. Другие последовали его примеру.

— Но дальше идти нельзя! За этой балкой ничего нет, они нас заметят.

— Смотрите, в балке есть маленькое отверстие. Зайдем в него.

И тут Эдмон прыгнул на балку, стал крошечным и исчез внутри ее. Джонатан и толстый господин сделали то же самое. Люси сказала себе, что у нее никогда так не получится, но, тем не менее, она вскочила на деревянный брус и пролезла в отверстие!

Внутри была винтовая лестница. Четверо вприпрыжку побежали по ступеням. Они уже слышали, как солдаты, заметившие беглецов, кричат: «Los gringos, los gringos, cuidado!»

Послышались грохот сапог и выстрелы. За беглецами началась охота.

Лестница привела их в современный номер гостиницы с видом на море. Они вошли и закрыли дверь. Комната № 8. Вертикальная восьмерка на двери превратилась в восьмерку опрокинутую, символ бесконечности. Номер был роскошный, они почувствовали себя в безопасности.

Но, когда все облегченно вздохнули, Люси вдруг бросилась на шею своему мужу. «А как же Николя, — закричала она, — мы забыли про Николя!» И она оглушила его старинной вазой, на которой был изображен младенец Геркулес, душащий змею. Джонатан упал на ковер и превратился… в очищенную креветку, которая начала смешно дергаться.

Дядя Эдмон вышел вперед.

— Ну как, не жалеете?

— Я вас не понимаю, — сказала Люси.

— Поймете, — улыбнулся он. — Идите за мной. — Он провел ее на балкон, выходивший на море, и щелкнул пальцами. Шесть горящих спичек тут же спустились с облаков и выстроились над его ладонью. — Слушайте меня внимательно, — отчетливо произнес он. — Мы все думаем одинаково. Мы все одинаково банально воспринимаем мир. Как будто фотографируем с большого расстояния. Это реальность, но не единственная. НАДО… ДУМАТЬ… ПО-ДРУГОМУ! Смотрите.

Спички секунду повертелись в воздухе, потом опустились на землю. Они подползли друг к другу, как живые, чтобы образовать…

На следующий день совсем разволновавшаяся Люси купила паяльную лампу. В конце концов, она справилась с замком. Когда она собиралась переступить порог подвала, в кухню вошел заспанный Николя.

— Мам! Ты куда?

— Я иду искать твоего отца. Он воображает, будто он маленькая тучка и может пройти сквозь скалу. Пойду, проверю, не зашел ли он слишком далеко. Я расскажу тебе.

— Нет, мама, не надо, не уходи… Я же останусь один.

— Не волнуйся, сынок, подожди немного, и я вернусь.

Она осветила вход в подвал. Там было темно, так темно…

Кто тут?

Два усика выдвинулись вперед, за ними — голова, потом торакс и брюшко. Это хромой солдатик с запахом скальных камней.